В прошлое воскресенье в сонном пригороде Эрвинна, штат Филадельфия умер Ясухиро Вакабаяши. Мы знали его как фотографа по имени Хиро и тишайшего человека, который почти никогда не давал интервью, хотя и отлично помнил величайшие моменты глянца вообще и Harper’s Bazaar в частности.
Ассистент великого Ричарда Аведона, который со свойственным ему прямолинейностью сразу постановил «у этого японца с людьми не очень, а вот с вещами отлично». Любимчик Алексея Бродовича, великого и ужасного арт-директора Bazaar, который вообще-то всех ненавидел, но очень быстро взял Хиро штатным фотографом и учил его: «Если тебе кажется, что ты уже видел что-то похожее, даже не нажимай на кнопку спуска затвора». Что, в переводе с их лампового языка означает: никогда не снимай то, что до тебя уже снимали другие. И этому завету Хиро следовал всю свою фотографическую жизнь, находя самые неожиданные ракурсы, превращая натюрморты в сюрреалистические картины и снимая браслеты Tiffany на костях, подозрительно напоминающих человеческие.
Хиро родился в 1930 году в Шанхае, в семье японского лингвиста, который, по всей видимости, был еще и шпионом, и попал в Японию только после войны. Оккупированный Токио показался ему провинциальным и скучным и юный Хиро дружил с американскими офицерами, которых учил языку, и тайком пробирался в дорогие отели, где можно было листать западные глянцевые журналы. Он восхищался снимками Аведона и Ирвина Пенна и все заработанные репетиторством деньги откладывал на покупку профессиональной камеры.
Поэтому никто не удивился, когда двадцатилетний Хиро уверенно заявил, что не собирается оставаться в Японии и поступать в университет, а планирует уехать в Америку и стать фотографом. В 1954 году он оказался в Калифорнии, где несколько лет проработал в коммерческой студии, а уже через два года перебрался в Нью-Йорк и стал учеником своего кумира Аведона. В журнале American Photographer за январь 1982 года рядом с портретом Хиро красовался пафосный вопрос: «Этот человек величайший фотограф Америки?». Отвечать на него утвердительно мы бы не рискнули, но признать, что этот эмигрант с его бесконечной любовью к экспериментам навсегда изменил стиль американской фотографии все-таки должны.
Мелвин Сокольский, другой многолетний контрибьютер Harper’s Bazaar, говорил про него так: «Мы с Хиро постоянно испытывали терпение наших продюсеров. Я все время хотел кого-нибудь отправить в полет, а он просто не выучил как по-английски будет "невозможно"». В доказательство этому утверждению можно привести две истории. Одна про ювелирную сьемку с участием божьих коровок (ту самую, с костями и браслетами Tiffany). Дело происходило зимой и живых насекомых, которые требовались Хиро как цветовые пятна в кадре, достать в Нью-Йорке было очень сложно. В конце концов их привезли на самолете с Восточного побережья, из какого-то лос-анджелесского исследовательского центра, где божьи коровки мирно жили в лаборатории, пока за ними не приехали ассистенты и не сделали их звездами глянца. А другая произошла в 1969 году, когда Хиро пытался получить редакционное задание на сьемку запуска Apollo 11 на Луну. Редакторы твердили ему, что Harper’s Bazaar не журнал про науку и технику и его идея нерелевантна тематике. Но он все-таки поехал и привез великий снимок, который был таки опубликован с подписью «Потрет человечества». Неплохой пример того, что в глянце всегда было место подвигу и интерпретации самых актуальных событий. Ну а сегодня, рассматривая работы Хиро, нам остается только поражаться тому, что рекламу нового аромата можно снять так, что мы буквально чувствуем его запах, а простая фотография модели в черном платье мгновенно очутиться в учебниках по композиции.
